Процесс феодальной раздробленности проявлялся прежде всего в том, что происходило постепенное, но заметное снижение авторитета Киева как главного центра Руси. Князья, жестоко боровшиеся между собой за киевский стол, на самом деле начинают бороться за титул великого князя, а Киев, который многократно переходил из рук в руки, перестает со временем привлекать их внимание как место собственно великого княжения. И не случайно уже в 60 - 70-е гг. XII в. Андрей Юрьевич Боголюбский, фактически оставаясь великим князем, жил во Владимире и, утверждая и заменяя киевских князей, сам в Киев не стремился, а хотел перенести титул великого князя в Северо-Восточную Русь. Но окончательно титул великого князя перейдет во Владимир только в 1185-1186 гг., когда будет закреплен за Всеволодом Юрьевичем Большое Гнездо.
Но в 40-50-е гг. XII в. Киев пока еще привлекал многочисленных претендентов на великокняжеский стол. После смерти Ярополка в Киеве приняли его брата Вячеслава Владимировича. Но он явно не пользовался авторитетом, и не случайно, что главный его конкурент Всеволод Ольгович без особых проблем отобрал у Мономашича Киев. Киевляне по существу выслали Вячеслава из Киева, объявив ему, что сражаться за него не будут. Всеволода Ольговича же они встретили с обычными почестями, и тот тоже по обычаю, как сообщает Татищев, «учинил великой пир со братнею своею и вельможи киевскими. Для народа же выставлено было по улицам писчи и пития великое множество и милостиню многую раздал». У Татищева, опять-таки, есть дополнения, проясняющие суть происходившего, довольно путанно и противоречиво изложенного в дошедших до нас летописях. Во-первых, Всеволод не хотел допустить прихода в Киев Юрия Долгорукого, который обязательно воспользовался бы слабостью и непопулярностью своего брата. Во-вторых, он сразу же обратился к Изясла-ву Мстиславичу, не раз страдавшему от дядей, с предложением союза и обещанием сохранения за Мстиславичами их владений, а самому Изяславу в будущем в качестве завещания обещал и киевский стол, мимо собственного сына. Изяслав принял предложение, и Всеволод без особого труда утвердился в Киеве.
В годы княжения Всеволода (1130-1146) княжеские блоки быстро создавались и быстро разрушались в ходе борьбы за лучшие уделы. В 1143 г., как сообщает Татищев, Всеволод провел в Киеве княжеский съезд. Приглашены были Игорь и Святослав Ольговичи, Владимир и Изяслав Давыдовичи, Изяслав и Ростислав Мстиславичи. Сыновья Владимира Мономаха Юрий Долгорукий и Вячеслав о съезде не знали (не были приглашены). Вопрос был поставлен о преемнике на великокняжеском столе. Всеволод своим кандидатом на роль преемника назвал Игоря. Изяслав Мстиславич напомнил, что ранее такое обещание было дано ему. Всеволод в свою очередь упрекал Изяслава в непослушании. Естественно, что такая перемена неотвратимо вела к перераспределению княжеских блоков и союзов. Изяслав начал искать контакты с Юрием Долгоруким против Ольговичей, но договориться с дядей не смог.
В 1146 г., чувствуя приближение кончины, Всеволод созвал братьев Святослава и Игоря, но киевские вельможи разошлись
Во мнениях. Тысяцкий Улеб сразу выразил сомнение: надо посоветоваться и с Владимировичами, поскольку «по отечеству» преемником должен быть Изяслав Мстиславич. Конфликт погасил другой вельможа: «старейшина Лазарь Сокольский». Он, «яко муж мудрый», предложил отложить обсуждение сего более чем острого вопроса, заверив, что киевляне не против Игоря. 1 августа 1146 г. Всеволод Ольгович умер и вновь разразилась политическая борьба.
События в Киеве в августе 1146 г. издавна привлекали особое внимание историков потому, что здесь открывался простор для обсуждения проблем политического, социального и экономического устройства, а также характера и форм как межкняжеской, так и собственно социальной и политической борьбы. Достаточно назвать имена Б.Д. Грекова, СВ. Юшкова, М.Н. Тихомирова, Б.А. Рыбакова, П.П. Толочко, И.Я. Фроянова и многих других, имевших, как правило, различные мнения о сути происходивших событий. Кроме того, эти события позволяют более реалистично представить сам характер отношений городского самоуправления и института княжеской власти в эту (и не только в эту) эпоху. Существенно и то, что летописные памятники предлагают расходящиеся оценки событий, а это, в свою очередь, дает значительный материал для характеристики самих летописей и отраженных в них идеолого-политических симпатий и антипатий.
Разные толкования во многом исходят и от различных деталей в летописных освещениях происходящего. Так, Ипатьевская летопись говорит, что сразу после кончины Всеволода «Игорь же еха Киеву, и созва Кияне вси на гору на Ярославль двор, и цело-ваше к нему крест», а затем следует вроде бы нелогичное добавление: «и паки же скупишася вси Кияне у Туровы божницы и по-слаша по Игоря, рекуче, княже, поеди к нам». Игорь Олегович поехал вместе с братом Святославом и дружиной и направил к «вечникам» (т.е. участникам вече) Святослава. Примерно тот же текст и в Московском своде конца XV в. У Татищева же в «Истории Российской» есть существенные акценты. Игорь, «пришед же в дом Ярославль, созвал киевских вельмож и всех знатных людей для целования ему креста. Оные же, хотя весьма того не хотели, но за страх учинили». А затем, «сшед со двора Ярославля, собрались на вече всенародно у Туровой божницы и послали звать к себе Игоря». То есть в первом случае по инициативе Игоря собиралась лишь знать, а второе вече было «всенародным».
И Игорь явно боялся этого веча, а потому остался в стороне с дружиной, направив к вечникам брата. Именно Святославу веч-ники изложили свои требования. Они сводились к отстранению прежних судей (в Ипатьевской летописи «тиунов») Ратши и Ту-дора, назначению новых, которые бы судили «по уставу отец и дедов». И Святослав, захватив с собой «лучших людей», направился к Игорю, советуя принять требования киевлян.
Дальнейшие события в источниках также переданы с некоторыми разночтениями и снова наиболее последовательно и логично ход их представлен у Татищева. Игорь «целовал крест» (т. е. поклялся, судить по праву), «хотя ему такое странное требование весьма прискорбно было». Далее ход событий достаточно ясно представляет Ипатьевская летопись. Князь поехал на обед, а народ отправился грабить дворы Ратши и мечников (Татищев ошибочно понял эту древнюю должность как имя «Менкин»). Игорь с помощью Святослава едва сумел «утишить» киевлян и сразу же направил посольство к Изяславу Мстиславичу, стремясь выяснить его отношение к происходящему. Вместе с тем - об этом говорят Московский свод и Татищев - обещание, данное киевлянам, Игорь не собирался выполнять и грозил (по Татищеву) «головами киевлян ту обиду Ратшину заплатить». После этого киевляне обратились к Изяславу Мстиславичу, призывая его на княжение.
Незначительные сами по себе текстовые разночтения дали основания для довольно острой дискуссии, основы которой лежат в общем представлении о характере социально-политических отношений на Руси в это время: считать ли феодальную раздробленность «прогрессивным» или «регрессивным» периодом в русской истории. Мнение М.Н.Тихомирова заключалось в том, что «Гора» и «Подол» в Киеве противостояли друг другу в самой структуре городской организации. При этом Ольговичи пытались опереться на «верхушку», складывавшуюся из представителей княжеской дружинно-вотчинной исполнительной власти и из наиболее оторвавшихся от «Земли» «лучших людей» города, а рядовые «кияне»-«вечники» - ремесленники, торговцы, постоянно привлекаемые князьями ополченцы (обычно то и другое совмещалось), - надеялись на восстановление «правого суда», который на фоне худшего ассоциировался со временем Владимира Мономаха и Мстислава.
Конечно, в социальном плане Киев, как и Новгород, и другие города, был расслоен, хотя расслоение нельзя свести только к классовому. В городах шла борьба по меньшей мере между тремя взаимосвязанными и все-таки обособленными социальными слоями. Первый, верхний слой - это князь и его дружина, даже исторически мало связанная с городами, в которых они властвовали. Второй слой - выделившаяся в результате социального размежевания в рамках самой «Земли» управленческая верхушка, которая теперь стремится «приватизировать» традиционно выборные должности. Третий слой - собственно население города, «вечники», ремесленники и смерды, без участия которых не обходилось ни одно значительное мероприятие. Ведь именно «вечники» составляли основу городского ополчения, а городам Южной Руси (да и Западной тоже) постоянно приходилось быть готовыми к отражениям внешних нападений, хотя, в отличие от предшествующих столетий, эта готовность носила в основном оборонительный характер.
События 1146 г. в Клеве, как и новгородские десятилетием раньше, демонстрировали не упадок экономических связей областей, как представлялось многим авторам, а, напротив, подъем «Земли» и снижение авторитета экономически бесполезной «Власти». Игорь Ольгович не продержался в Киеве и двух недель. Киевляне - в первую очередь как раз в массе рядовые «вечники» - направили депутацию к Изяславу Мстиславичу в Переяславль, аргументируя отвержение Игоря тезисом, переданным Ипатьевской летописью в характерной для древнерусского языка и мышления форме: «Не хоцем быти аки в задничи».
«Задница» в древнерусском языке - понятие многозначное. Так обозначалось, например, подворье крестьянской усадьбы. В «Русской правде» - это имущество умершего смерда - его наследство. В княжеской лексике обычно речь идет об «отчине» (откуда позднейшая «вотчина»). В послемонгольское время само это понятие выходит из употребления, почему списки Ипатьевской летописи XVI в. опустили и саму фразу. Но и ранее, как можно судить и по реакции киевлян, за этим правовым термином предполагалось определенное социальное принижение: киевляне протестовали против взгляда на них претендентов на княжеский стол как на свою не слишком значимую собственность. Иными словами, за малопонятной сейчас фразой стоит принципиальное отношение «Земли» к «Власти», к ее правам и обязанностям: князья не имеют права смотреть на горожан, как на свою собственность.
Изяслава Мстиславича поддержали и остатки давних степных народов, занимавших окраины Переяславской земли («черные клобуки», торки и берендеи), и все прилегающие к Киеву города, где, кстати, вопрос, как правило, обсуждался на городских вечевых собраниях. Решающую же роль в противостоянии дружин Игоря и Изяслава сыграло киевское ополчение, которое однозначно выступило на стороне Изяслава. Игорь потерпел сокрушительное поражение, сам чуть не утонул в болоте, из которого его извлекли на четвертый день. Изяслав расправился с соперником довольно сурово: Игорь был заточен в монастыре в Переяславле, где впоследствии пожелал принять и пострижение. В этом ему Изяслав не препятствовал, предоставив и определенный выбор места пострига. Но озлобленность киевлян против Игоря проявилась ив том, что они на вече постановили расправиться с ним, уже постригшемся в Киевском Федоровском монастыре. Горожан не смутило даже то, что Игорь слушал обедню. Они схватили его и вывели из монастыря, убили, а труп его подвергся поруганию: веревками за ноги волочили до Десятинной церкви, а потом отвезли на Подол «на торговище». Последняя деталь указывает на настроение именно торгово-ремес-ленного Подола. Сам же факт расправы, хотя и над грешником, но принявшим монашеский образ князем, морально поддержит бывших его сторонников, даст им аргументы против неукротимых «киян».
Но и Изяслава ожидали большие трудности, в том числе и в самом Киеве. И хотя летописи отмечают его умеренность (никого не казнил), но, естественно, именно в высших сферах оказалось много недовольных. Помимо Ольговичей, у Изяслава сразу же возникли проблемы с собственными ближайшими родичами, прежде всего с дядей Вячеславом, который стал бороться за города, прилегающие к Киеву. Главным же соперником Изяслава в борьбе за Киев надолго станет другой дядя - Юрий Долгорукий, который начал собираться в поход на Изяслава. И Изяслав, видимо, переоценил приверженность к нему киевлян: хотя он вроде бы постоянно советовался с вечем, идти в поход против Юрия Долгорукого киевляне отказались. Мотивировали они это, между прочим, и тем, что не могут идти против сына Владимира Мономаха.
В литературе обсуждался вопрос о соотношении традиционного принципа «старейшинства» и утвержденного Любеческим съездом принципа «отчины». В усобицах 30-х гг. уже столкнулись два этих разных принципа. В 40-е гг. они еще более обострились: Изяслав Мстиславич претендовал на Киев как на «отчину», ибо был сыном княжившего ранее в Киеве Мстислава, а Юрий Долгорукий указывал на свое «старейше-ство» - он был сыном Владимира Мономаха, т.е. «старейшим» среди Мономаховичей. Однако старейшим в действительности был Вячеслав, многократно напоминавший об этом и Изяславу, и Юрию, и постоянно менявший свои политические симпатии и пристрастия. Само это противостояние предоставляло и киевлянам простор для маневров. И в результате появится уникальное явление - соправительство в Киеве двух князей: «дуумвират». И связан он будет с борьбой за Киев Изяслава Мстиславича и Юрия Долгорукого.
Неопределенность ситуации с правом на наследие великокняжеского титула провоцировала постоянные конфликты как между князьями, так и в целом между «Землей» и «Властью». Б.А. Рыбаков, исследуя историю взаимоотношений героев «Слова о полку Игореве», подсчитал, что Святослав Всеволодович, Ольгович по отцу и племянник Изяслава Мстиславича по материнской линии, будущий великий князь Киевский за двенадцать лет «одиннадцать раз (!) сменил сюзерена, совершив при этом десять клятвопреступлений. Иногда это делалось поневоле, под давлением непреодолимых обстоятельств, а иной раз и по собственной воле, в поисках выгоды». Тем не менее князь, испытав на себе «и тяжесть усобиц, и унизительность положения подручного князька, и позор половецкого плена, должен был почувствовать важность единой, согласованной системы обороны Руси от общего врага - половцев».
Весьма похожи и биографии многих других князей, разбросанных по разным землям и городам Руси в XII в. Тем не менее и рядовые горожане, и городские верхи, изгоняя одних и приглашая других князей, искали наиболее приемлемый для себя вариант, стремясь сохранить как можно больше прав и получать возможно более надежную защиту.
Изяслав был, безусловно, одним из наиболее энергичных князей середины XII в., и с киевлянами он старался ладить. В то же время он стремился разными путями поднять авторитет своей личной власти. Одним из таких мероприятий, имевших общерусское значение, было избрание в 1147 г. митрополитом Руси Климента Смолятича (по Татищеву, киевлянина), монаха Пречистенского монастыря в Зарубе. Особенность этой акции заключалась в том, что впервые после избрания Илариона в 1051 г., митрополита Руси не «поставляли», а избирали созванным князем советом епископов без утверждения Константинополем. Естественно, единогласия между епископами не было, и эти разногласия позднее проявятся и в церковной борьбе, и будут использоваться в политических целях. Пока же Изяслав одержал победу, и Климент стал мирополитом. Категорически с этим избранием не соглашался лишь новгородский епископ Нифонт, а некоторые уклонились от участия в совете.
Летописи в целом глухо передают содержание происшедшего. В Московском своде тем не менее отмечено, что избранный митрополит «бысть же книжник и философ, каковых не бывало на Руси». Более развернуто этот сюжет дан у Татищева. У него воспроизводятся и аргументы князя: «Церковь осталась без пастыря и начальника правления духов-наго, котораго прежде великие князи, избирая, посылали для посвяс-чения в Константинополь. И ныне избрать в моей воли, но в Царьград к патриарху послать для учинившегося смятения и многих междоусобий в них не можно. К тому же от оных митрополитов посвясчения чинятся напрасно великие убытки, а паче всего через сию патриархов в Руси власть цари греческие исчут над нами властвовать и повелевать, что противно нашей чести и пользы. По правилом же святых апостол и вселенских соборов положено, да два или три епископа, сошедшись, поставляют единаго».
Конечно, на Руси были и прогреческие силы. И не только из числа греческих епископов и иных духовных лиц. В позднейшей Никоновской летописи, наиболее осведомленной как раз в церковных делах, хотя и отмечаются высокие достоинства избранника, оговаривается, что «мнози же убо о сем негодоваху, и от епископов, и от прочих священных, и от иночествующих, и от мирских. Паче же на князя Изяслава Мстиславича Киевска-го негодоваху». Естественно, что в этом круге окажется и главный антагонист Изяслава - его дядя Юрий Долгорукий.
Юрий Долгорукий в 1147 г. разорял новгородские области, требуя, чтобы новгородцы выслали из своих пределов Мстисла-вичей. В том же году произошла знаменитая его встреча со Святославом Ольговичем в Москве, где были обсуждены установки на борьбу с Изяславом и его союзниками - не всегда надежными. Реальное вторжение в Приднепровье Юрия и других объединенных с половцами сил придется на 1149 г. Изяслав недооценил угрозу и переоценил степень готовности киевлян противодействовать притязаниям Юрия и черниговских Ольговичей. Призванные на совет Изяславом киевские вельможи заверили, что им «с Юрием не ужиться», но обещали присоединиться к Изяславу лишь после того, как он в Смоленске и Владимире Волынском наберет войско. В итоге Юрий овладел Киевом. Изяслав же вместе с митрополитом Климентом отошел в Смоленск, а затем отправился во Владимир Волынский собирать силы для отвоевания Киева.
За короткое пребывание в Киеве Юрий Долгорукий обозначил и свои религиозные симпатии. На митрополичий стол был избран грек Константин, которого отправили на посвящение в Константинополь. Татищев сообщает и то, что «многие игумены и монахи из монастырей со многим богатством с Константином поехали». Патриарх «прозьбы их не презрил», а царь Ману-ил писал уже вернувшемуся в Киев Изяславу, что «монахи туне богатства имеют» и советовал монастыри разорить. Однако «Изяслав не принял совета царского». Сам же Константин с возвращением в Киев Изяслава и Климента ушел в Чернигов.
Юрий, сознавая шаткость прав на Киев, пытался привлечь на свою сторону действительно старейшего из Мономаховичей - Вячеслава. Киевляне отвергли это предложение, опасаясь, что Вячеслав Киева не удержит. Но и недовольство поведением Юрия в Киеве возрастало. Недовольны были также черные клобуки, враждовавшие с союзными Юрию половцами. В итоге Изяслав вернулся в Киев вместе с Вячеславом, которого готов был признать великим князем. Однако этого снова решительно не захотели киевляне. И лишь после угрозы возвращения Юрия они согласились на создание дуумвирата. Киевляне согласились с тем, чтобы Изяслав был сыном, а Вячеслав отцом, владеть Киевом им совместно, но Изяславу всем управлять.
Таковы были условия первого дуумвирата, инициатива создания которого все-таки исходила от самих князей, но условия диктовались городом. Неудача Изяслава в походе на галицкого князя Владимирко - союзника Юрия Долгорукого заставила вновь оставить Киев, и его снова занял Юрий. Но в 1151 г. Изяслав с помощью прежде всего венгров и черных клобуков снова был в Киеве, и киевляне «встретили его всенародно». Снова был восстановлен и дуумвират.
1151-1152 гг. полны вооруженных противостояний и столкновений. Юрий с сыновьями занимали Переяславскую землю и были в союзе по-прежнему с половцами, Ольговичами и га-лицким князем Владимирко. Изяслава поддерживали черные клобуки и другие тюркские племена, признававшие Изяслава своим «царем», а также венгры, король которых Гейс был зятем Изяслава. Борьба шла с переменным успехом, а для южных пределов Руси она означала разорение сельских районов. Именно в это время происходит наиболее интенсивный отлив населения на Северо-Восток, ив 1152 г. появится еще один Пе-реяславль - тоже на Трубеже, отличаемый от южного и рязанского как «Залесский».
В 1152 г. погиб князь Владимирко, и Изяслав избавился от одного из самых опасных своих неприятелей, а Юрий Долгорукий потерял постоянного союзника. В том же году Юрий совершил вместе с половцами и Ольговичами новый поход на юг. На сей раз события развертывались в Черниговской и Новгород-Северской земле. Помощь киевских князей и их степных союзников черниговским князьям принесла полную победу: половцы первыми бежали в степь, а Юрий с сыновьями отступил в Суздальскую землю.
Последующие два года прошли относительно спокойно. Овдовевший Изяслав искал невесту, и по хвалебным отзывам остановился на дочери «царя» обезов (одно из названий адыго-абхазской народности). В 1155 г. в Киеве была отпразднована пышная свадьба. А 13 ноября Изяслав скончался. «И плакася по нем вся Руская земля, - записано в Ипатьевской летописи, - и вси черные клобуци, и яко по цари и господине своем, наипаче же яко по отци... Вячеслав же стрый его наипаче плакася... реку, сыну, то мое было место». У Татищева описание несколько развернуто за счет наставлений князя сыновьям и просьбам к Вячеславу. Он советовал также в соправление принять брата его Ростислава, и перед самой кончиной собрал вельмож и старшин, которых поблагодарил за службу и любовь и попросил также любить Ростислава и своих детей. Татищевский текст заключает обычный портрет-характеристика: «Сей князь великий был честен и благоверен, славен в храбрости; возрастом мал, но лицем леп, власы краткие кудрявы и брада малая круглая; милостив ко всем, не сребролюбец и служащих ему верно пребогато награждал; о добром правлении и правосудии прилежал; был же любочестен и не мог обиды своей чести терпеть».
Ситуацией намеревался воспользоваться черниговский князь Изяслав Давыдович, но киевляне вместе с Вячеславом и Мстиславом Изяславичем в Киев его не допустили. Согласно завещанию, в Киев пришел из Смоленска Ростислав Мстиславич, который и стал соправителем, - возник второй дуумвират. Но Вячеслав вскоре умер и ситуация снова обострилась. На короткое время Изяслав Давыдович занял киевский стол. Но вскоре в Киев пришел Юрий Долгорукий и без особых осложнений сел на великокняжеском столе. Своеобразную великокняжескую резиденцию, Вышгород, получил его сын Андрей. Однако Андрей, как и в 1151 г. без уведомления отца, «оскорбя-ся делами и веселиами отцовыми, за что все на отца его негодовали», как объясняется у Татищева, ушел в 1155 г. назад в Суздальскую землю, с которой и будет связана вся его дальнейшая судьба.
Юрий Долгорукий главной своей задачей определил изгнать Изяславичей из их княжений. А итог княжения Юрия, умершего в 1 157 г., выразительно представлен в Ипатьевской летописи: «Пив бо Гюрги в осменика у Петрилы. В тъ день на ночь разбо-леся, и бысть болести его 5 днии и преставися Киеве... месяца мая въ 15, в среду на ночь, а заутра в четверг положиша у монастыря святого Спаса. И много зла створися в тъ день, розгра-биша двор его Красный, и другый двор его за Днепром разъгра-биша, егоже звашеть сам Раем, и Василков двор, сына его, разграбиша в городе, избиваху суждалци по городом и по селам, а товар их грабяче». По Татищеву, киевляне говорили при этом: «Вы нас грабили и разоряли, жен и дочерей наших насиловали и несть нам братия, но неприятели». Оценка киевлянами правления Юрия не нуждается в комментариях. А Татищев прилагает обычный свой портрет: «Сей великий князь был роста немалого, толстый, лицем белый, глаза не вельми великий, нос долгий и накривленный, брада малая, великий любитель жен, сладких писч и пития; более о веселиях, нежели о разправе и воинстве прилежал, но все оное состояло во власти и смотрении вельмож его и любимцев. И хотя, несмотря на договоры и справедливость, многие войны начинал, обаче сам мало что делал, но больше дети и князи союзные, для того худое счастье имел и три раза от оплошности своей Киева изгнан был.... Имел от двух жен 11 сынов».
Первая жена Юрия была половчанка, а вторая гречанка. Это постоянно сказывалось на его симпатиях - к половцам и к Византии. В 1156 г. ранее поставленный в митрополиты Константин прибывает наконец в Киев. Начинается «чистка»: все утверждения и посвящения в сан, сделанные Климентом, отменяются: «Испровергъши Климову службу и ставления, и ство-ривше божественную службу». Впрочем, некоторые аспекты «божественной службы», установленной Константином, вскоре озадачат и священнослужителей, и летописцев.
Константин в 1158 г. был изгнан Мстиславом Изяславичем, добывавшим Киев для дяди Ростислава. Мстислав, в частности, по Татищеву, настаивал на том, что «Константиново поставление паче, нежели Климове, порочно, понеже оное купил сребром и златом». Мстислав хотел вернуть из Владимира Климента, но этому воспротивились и епископы, и сам Ростислав. Киев остался без митрополита, а Константин вернулся в Чернигов, где он ранее был епископом. Вскоре он скончался, оставив завещание: по Лаврентьевской летописи - устное, епископу Антонию, в Московском своде XV в. - письменное. Это завещание свидетельствует о каких-то еретических воззрениях самого Константина, во всяком случае его представление о погребении соб-, ственного тела было довольно далеко от христианского: «Написав грамоту, запечата ю, призвав к себе епископа Черниговъского Антония и дасть ему ту грамоту и заклят его именем Божиим, яко по преставлении его сотворит то все, иже грамоте той написано. Егда же преставися, и взем епикоп грамоту, данную ему митрополитом, и иде ко князю Святославу Олговичу и отрешь печать и прочте ю и обрете в ней страшную вещь: «яко по умертвии моем не погребите тело моего, но повергъше его на землю и поцеплыпе ужем за нозе и изъвлекше из града, поверзите на оном месте», имя нарек ему, «псом на расхищение». Диви же ся много тому князь и епископ. Та же створи епископ повеленное ему и поверже на уреченном месте тело его. Народи же вси дивишася о смерти его».
Согласно Лаврентьевской летописи и Татищеву, князь распорядился захоронить бывшего митрополита на другой день. В редакции Московского свода говорится: «Лежа вне града тело его три дни, и по томъ же Святослав князь о вещи сеи страхом велием и ужастью одержим бе, и убоявся суда Божиа и повеле въ третий день взяти тело его и повеле нести его въ град с великою честью; не прикосну же ся е в ты дни ничто-же к телу тому, но цело и невридимо бысть ничим же, и внесше и въ град, положиша у святого Спаса... В сиа же 3 дни солнце помрачися и буря зелна бе, яко и земле трястися, и молныи блистанеи не можаху че-ловеци терпети, и грому силну бывшу, яко единем шибением зарази 7 человек, дву попов, да дьякона и 4 простьци, а Ростиславу тогда стоя-щу у Вышегорода на полы, и полама буря о нем шатер его».
Естественно следует назидание. Его нет ни в Лаврентьевской летописи, ни у Татищева, ни в одном из его источников (в Ипатьевской летописи отсутствует и сам сюжет). В Никоновской же летописи страшные последствия развернуты, причем вместо Ростислава там называется Мстислав Изяславич. Татищев в примечании, полагая, что Никоновскую летопись писал сам патриарх Никон и именно он сочинил всю эту историю, вступает с ним в полемику, продемонстрировав хорошее знание Евангелия. Во-первых, «такою злобою, при смерти наполненною, когда всех прощать и у всех прощения просить якобы должно... боле хулу и законопреступство, неже похвалу и благочестие, Константину приписал; 2) хула на правосудие Божие, ибо Киев его изгнания виною не был, и князя согнавшего не было, то за что невинных наказывать? 3) он не знал, что Бог на зло молящегося и праведника не слушает; не велит мстить...». В другом месте, имея в виду уже самого Константина, проклинавшего покойного Изяслава, Татищев также ссылается на Евангелие и Иоанна Златоуста, который «лучше сам хотел проклинаем быть, нежели умершего в грехе проклясть, о чем поучение преизрядное оставил, называя проклинание дело безбожное... Коего же мы можем от такого, имянующегося пастырем, и начальником, и учителем, добраго к благочестию и учению и наставления ожидать, который сам Закона Божия не знает и не хранит?» Замечания Татищева вполне справедливы, по крайней мере, с христианской точки зрения. Поэтому речь может идти именно о каких-то еретических пристрастиях Константина, причем природу ереси надо искать где-то на Востоке, может быть и в самой Византии, посланцем которой был Константин.
1157 г. во многом переломный в русской истории. Давно замечено, что около этого времени существенно меняется содержание летописного материала и даже стиль летосчисления (появляется традиция ультрамартовского стиля). Летописные записи за 40 - 50-е гг. XII в., как правило, подробные и явно записанные в близкое к происходившим событиям время (что, конечно, не исключает ни позднейшего редактирования, ни включения извлечений из других источников). Еще одна из особенностей летописания этого времени - его общерусское наполнение: разные центры Руси от Галича до Рязани и от Новгорода Великого до Северской земли как бы включались в единое географическое пространство, в котором шла и борьба между разными центрами, и между возглавлявшими их княжескими родами. Зато после 1157 г. нарастает обособление разных центров, о чем 30 лет спустя с большой тревогой скажет автор «Слова о полку Игореве».
Если Киев и Киевская земля достигли наивысшего после Владимира Мономаха и Мстислава политического значения при Изяславе Мстиславиче, то при Юрие Долгоруком шло резкое обособление южных русских земель от Северо-Восточной Руси, причем именно в силу неприятия населением Киевской и Переяславской земель действий Юрия. В то же время Киевская земля и реально ослабела из-за постоянных половецких разорений, а также из-за поведения суздальцев, как в завоеванной стране.
После смерти Юрия Долгорукого в 1157 г. на киевском столе снова оказался Изяслав Давыдович, и на сей раз киевляне сами его пригласили. Но уже в 1158 г. киевское княжение переходит к Ростиславу Мстиславичу. Княжение Ростислава Мстиславича в 1158 - 1167 гг. на сей раз оказалось более рациональным и удачным. На его стороне было реальное старейшинство, что оставалось важным аргументом. У него «старейшество» сливалось также и с принципом «отчины» - его отец Мстислав был соправителем Владимира Мономаха и великим киевским князем. Ростислав пользовался поддержкой племянника Мстислава, княжившего на Волыни и как бы прикрывавшего Киевское княжество с запада. На пользу князю шла даже отмечаемая обычно его нерешительность: она побуждала искать обходные пути и действовать больше дипломатическими, а не военными методами. Во Владимиро-Суздальской земле в это время княжил весьма энергичный Андрей Боголюбский, постоянно державший в поле зрения новгородские дела. Но Ростислав, занимавший Смоленск 32 года, имел в Северо-Западном регионе надежную опору, и отсюда ему легче было влиять на новгородцев, нежели Андрею Юрьевичу из Владимира.
Поначалу Новгород оставался вне сферы его влияния, но вскоре ему здесь удалось утвердить своего сына Святослава, ранее изгнанного новгородцами. По Татищеву же, Ростислав направил к ним другого своего сына Мстислава. Данные Татищева значимы, поскольку и в этом сюжете у него имеются дополнительные сведения по сравнению с известными летописями. Правда, позднее и у него упоминается Святослав. Идет ли речь об ошибке, или Мстислава Ростиславича новгородцы, как это часто бывало, просто не приняли, остается неясным.
В какой-то мере Ростиславу удалось стабилизировать отношения и с Черниговом. Он помирился со Святославом Ольго-вичем, а после кончины Святослава Ольговича (1164 г.) Ростислав поддержал его сына Олега Святославича, закрепив за ним Черниговское княжение. Это ослабляло напор на Поднепровье Половецкой степи, урон от которой всегда был наиболее значительный.
Изяславу Давыдовичу удалось в зиму 1161 г. с помощью половцев еще раз захватить Киев. Ростислав не был готов к отражению нападения и ушел, забрав княгиню и дружину, в Белгород. Здесь под Белгородом, пытаясь его взять, и нашел свою кончину Изяслав Давыдович, один из самых неудачливых и бесполезных для Русской земли князей. И решающую роль в победе над Изяславом и половцами вновь сыграл князь влади-миро-волынский Мстислав Изяславич. Татищев сообщает, что возвращение в Киев Ростислава весьма обрадовало киевлян. При этом, однако, «именно Мстиславу Изяславичу весь народ, паче всех князей, яко победителю, хвалы восклицал».
В 1164 г. Ростислав уже по своей инициативе хотел вновь возвести на митрополию Климента Смолятича. Но из Константинополя был прислан поставленный там митрополит-грек Иван с дарами от цесаря Ростиславу. В Ипатьевской летописи далее следует подозрительный пропуск (без вырванных листов). А речь в пропущенном месте летописи могла идти как раз о том, о чем говорится у Татищева. Ростислав намеревался вернуться к тому, к чему пришел в свое время его брат: не принимать ставленников Константинополя. Но прибыл посол из Константинополя с дарами, князь смягчился и отложил намерение на будущее. «Я сего митрополита за честь и любовь царскую ныне прииму, - якобы говорил Ростислав, - но впредь, ежели патриарх без ведома и определения нашего противо правил святых апостол в Русь митрополита поставит, не токмо не приму, но и закон сделаем вечный избирать и поставлять епископам руским с повеления великого князя».
Ростислав Мстиславич скончался в 1167 г. Преемником его, вопреки старшинству, стал Мстислав Изяславич (ум. 1171 г.). Его желали киевляне, к нему специально обращались черные клобуки. Поэтому сыновья Ростислава Рюрик и Давид и другие князья, находившиеся в это время в Киеве, вынуждены были согласиться с мнением киевлян. Но принцип «старейшинства» довлел над большинством княжеских родов и как аргумент постоянно поднимался в усобицах. Поэтому князья стали готовиться к вооруженному противостоянию, причем особую активность проявлял именно «старейший» - Владимир Мстиславич, дядя Мстислава Изяславича. В итоге при явной поддержке киевлян, Мстиславу пришлось занимать Киев с боем, а Владимира Мстиславича вообще изгнали из «Руси», и он отправился в Ростово-Суздальскую землю, где ему выделили удел.
Мстислав Изяславчи был, конечно, прежде всего храбрый и умелый полководец. В 1168 г. он организовал грандиозный поход против половцев в защиту и Русской земли, и торговых путей - Греческого, Солоного и Залозного. В походе участвовало 13 князей, и закончился он блистательной победой. Но как государственный деятель Мстислав был во многом противоположностью своего дяди Ростислава. Тот был нерешителен, Мстислав, напротив, чрезмерно решителен и потому прямолинеен. И, конечно, серьезную роль играл тот факт, что Мстислав не был «старейшим». В результате Мстислав Изяславич не заметил, как вокруг него вызрел заговор, в который включились герои недавней победы над половцами.
Киевская Русь в период феодальной раздробленности
Период феодальной раздробленности Киевской Руси, начавшись в 30-е годы 12 столетия, продлился до самого конца 15 века. Однако многие его признаки вполне отчетливо обозначились уже во второй половине 11 века. Среди причин феодальной раздробленности на Руси историки отмечают такие явления, как:
· развитие укрепление русских городов, происходившее наравне с развитием Киева;
· вотчины князей были вполне самостоятельны благодаря ведению натурального хозяйства;
· многодетность большинства русских князей;
· традиции престолонаследия.
Русь в период феодальной раздробленности представляла собой множество отдельных княжеств. И, если первоначально Киевское княжество фактически являлось сильнейшим, то с течением времени его лидерство стало формальным в силу экономического ослабления.
Несмотря на оставленное Ярославом Мудрым завещание, его сыновья Изяслав, Вячеслав, Игорь, Всеволод и Святослав, в течение долгого времени совершавшие совместные походы и успешно оборонявшие свои земли начали долгую и кровавую борьбу за власть. Святослав в 1073 г. изгоняет из Киева старшего из братьев, Изяслава. А после его смерти в 1076 г. борьба за власть вспыхивает с новой силой.
Не способствовала созданию мирной ситуации и система наследования, принятая в тот период. После смерти князя права на престол переходили к старшему в роду. А старшим становился брат князя, что конечно, не устраивало сыновей. Исправить ситуацию попытался Владимир Мономах. На Любечском съезде в 1097 г. была принята новая система престолонаследия. Теперь власть над княжеством становилась привилегией местных князей. Но, именно это привело к обособлению отдельных земель и усилению политической раздробленности Руси в последующие века. Ситуация постепенно накалялась, усобицы становились все более жестокими. Многие удельные князья, ища помощи в борьбе за власть, приводили на свои земли кочевников. И, если первоначально Киевская Русь раскололась на 14 княжеств: Киевское, Ростово-Суздальское, Муромское, Черниговское, Галицкое, Смоленское, Переяславское, Тьмутараканское, Турово-Пинское, Владимиро-Волынское, Полоцкое, Рязанское, земли Псковские и Новгородские, то уже в 13 веке княжеств насчитывалось около 50!
Последствия раздробленности на Руси и непрекращающихся княжеских усобиц скоро дали о себе знать. Мелкие княжества не представляли серьезной угрозы для появившихся на границах кочевников. Русские князья, озабоченные проблемами захвата и удержания власти не смогли договориться и дать отпор татаро-монгольским ордам. Но, с другой стороны, современные историки считают период раздробленности естественной частью истории каждого государства.
Распад Киевской Руси открывал новый период развития государства – «удельный период» или период феодальной раздробленности. Суть его заключалась в том, что все государство распадалось на несколько самостоятельных «уделов». Продолжалось все это вплоть до объединения русских земель Иваном Третьим.
Киевское княжество
В период раздробленности княжество утратило своё значение центра, а в 30х-40х годах постепенно стало терять влияние над различными землями (над Ростово-Суздальской землей, Новгородом).
Так же на второй план была отодвинута европейская политика, потому как образовывались более насущные задачи, требовавшие немедленного решения (борьба с половцами, борьба за первенство между княжествами). В 1169 году Андрей Боголюбский открыто заявил о намерениях на захват Киева. После трехдневной осады он сдался. Затем в Киеве правили Святослав Всеволодович, а после – Роман Мстиславич Волынский.
Черниговское и Северское княжества
Первые попытки отделиться были еще во времена правления Ярослава Мудрого. Именно здесь образовались мощные боярские группировки, опиравшиеся на вотчинное землевладения. Кроме того, самодостаточности им добавляли обилие собственных храмов, церквей и монастырей, стальная и испытанная в сражениях дружина, высокий уровень торговли 9 не только на Руси, но и на международной арене).
Галицко-Волынское княжество
Галицко-Волынское княжество располагалось на северо-восточных склонах Карпат между реками Днестром и Прутом. Эта территория была богата ресурсами, такими как соль, леса, плодородные земли. Кроме того, княжество имело достаточно выгодное географическое положение, потому как соседствовало с западными странами. Само воссоединение двух княжеств произошло в 1199 году при Романе Мстиславиче. А уже в 1203 году он захватил Киев.
Новгородская земля
Эта территория расстилалась от Ледовитого океана до верховья Волги, и с востока на запад – от Прибалтики до Урала. Земли были далеко от кочевников, а соответственно защищены от набегов. Кроме того, сам Новгород располагался на перекрестке торговых путей с Западом и Византией. Здесь были очень хорошо развиты промыслы, такие как охота, рыболовство, солеварение и другие. Высшим органом здесь считалось вече, на котором горожане избирали высших должностных лиц республик и обсуждали важные вопросы. Помимо общегородского вече были и локальные вечевые сходы.
Владимиро-Суздальское княжество
Здесь на начало 12 века сформировалось крупное боярское землевладение. Эта территория так же находилась под естественной защитой от набегов. Через нее проходил и Волжский торговый путь, связывавший Русь с Византией.
Долгое время здесь княжил Юрий Долгорукий. Он осуществлял масштабное строительство на границах своих владений. Так к 1147 году относится первое упоминание о Москве. По его инициативе во Владимире были возведены Золотые ворота, был построен Успенский собор.
В 1174 году в результате заговора Юрий был убит и его место занял Всеволод Большое Гнездо. Придя к власти, он сразу же учинил расправу над заговорщиками и тем самым установил монархическую власть.
Каторга (татар.- "умереть", "околеть", "подохнуть") - форма наказания, сочетающая лишение свободы со строгим режимом содержания и принудительным привлечением к тяжёлому физическому труду (напр., работа на рудниках и в каменоломнях). В России применялась с 1649 , после принятия Земским собором Соборного уложения Алексея Михайловича . Каторжники могли содержаться в заключении, исполнять государственную службу, приписывались к посадским тяглым людям, а так же занимались сельскохозяйственным трудом . Первоначально режим труда сосланных был свободным , но в к.XVII в. их обязывают заниматься подневольным трудом в пользу государства. Правительство надзирало, чтобы всякий ссыльный "у того дела был и в том месте жил, где кому и у какого дела быть велено и бежать бы на сторону не мыслил" (Грамота верхотурскому воеводе , 1697 ).
Иркутск. Александровский централ, 1886
5 ФВ 1705 вышел указ, предписывающий клеймить преступников раскалённым железом и "Натирать же пятна порохом многажды накрепко, чтоб они тех пятен ничем не вытравливали и чтоб те пятна были посмерть". Согласно др.указу 1705 надлежало ловить беглых каторжан и казнить их пособников за их укрывательство: "И буде такие ссыльные пятнанные люди учнут с каторги бежать и приходить к Москве или куды в городы и уезды, в селы и деревни, и таких ссыльных людей, у которых явятся ноздри вырезаны, или хотя и весь нос отрезан, или отравлен или которые в лоб запятнаны и порохом натерты, всяких чинов людям имая проводить в приказы и бурмистрам в земские избы, а из городов тех людей присылать к Москве в Преображенский приказ, а буде кто таких ссыльных, беглых людей и станет у себя укрывать, или, видя их, не поймает и не приведет и не известит, после про то сыщется… и тем людям за укрывательство… быть в смертной казни без всякой пощады". Кроме вечной каторги, указ допускал так же каторгу "на урочные годы", то есть на определённый сроки.
В 1721 ссыльнокаторжные могли временно быть закреплены за мануфактурами , заниматься извозом. В указах Елизаветы Петровны об отмене смертной казни (4 АП1753 ; 1754 ) вечная ссылка заменила собой смертную казнь. Указ Павла I от 13 СН 1797 подразделил ссыльных на три категории: первая ссылалась в Нерчинск и в Екатеринбург, в работу в рудниках, вторая - в Иркутск, на работы в местной суконной фабрике (в т.ч. для каторжниц-женщин), третья, взамен заключения в смирительных (устроенных при Екатерине II ) и рабочих домах - на работы в крепостях. Вновь стала применяться ссылка на поселение без работ.
В 1822 вышел Устав о ссыльных: каторга делилась на бессрочную и срочную (максимум - 20 лет). Свод уголовных Законов 1832 и Законов империи 1842 не разграничивал виды ссылки и каторжных работ. Уложение 1845 уже содержало разграничение по срокам, по тяжести работ, а так же условия перехода в разряд поселенцев.
По тяжести Уложение различает рудниковые, крепостные и заводские каторжные работы. Закон 18 АП 1869 положил конец этой системе. По этому закону на каторгу в Сибирь могли направляться только каторжные из Сибири и зауральских частей Пермской и Оренбургской губерний . Осуждённые на каторжные работы вместо отсылки в Сибирь помещались в каторжных тюрьмах (т.н. "централах") - Новоборисоглебской, Новобелгородской, Илецкой, Виленской, Пермской, Симбирской и Псковской , двух тобольских и Александровской близ Иркутска. Отбывшие в них срок заключения отсылались по закону от 23 МЙ 1875 в Сибирь на поселение. Этим же законом положено было начало сахалинской ссылке; генерал-губернатору Восточной Сибири предоставлено было выслать на о.Сахалин 800 человек для отбывания там каторги.
В 1893 были упразднены последние каторжные тюрьмы в Европейской России. Все осуждённые к каторжным работам делятся на 3 разряда, осуждённые без срока или на время свыше 12 лет именуются каторжными первого разряда; осуждённые к работам на время свыше 8 и до 12 лет именуются каторжными второго разряда, а на время от 4 до 8 лет - каторжными третьего разряда. Бессрочные каторжные должны содержаться отдельно от др. На подземные работы при добывании руд м.б. отправлены лишь каторжные первого разряда; при обращении же на такие работы каторжных второго и третьего разрядов каждый год работ засчитывается им за 1,5 года каторжных работ, определённых судебным приговором. По поступлении в работы каторжные зачисляются в разряд испытуемых и содержатся в острогах, бессрочные - в ножных и ручных кандалах, срочные - в ножных. Мужчины подлежат бритью половины головы.
По истечении установленных сроков исправляющиеся пользовались правом жить не в остроге , а могли построить себе дом, для чего им отпускается лес; им возвращаются отобранные при ссылке деньги и разрешается вступить в брак. Срок каторги сокращается для тех, которые не подвергались взысканиям, причём 10 месяцев действительных работ засчитывается за год. Работа каторжных оплачивались (закон 6 ЯН 1886 ) 1/10 от вырученного из их работ дохода . Осуждённые на бессрочную каторгу могли по истечении 20 лет, с утверждения высшего начальства, быть освобождены от работ (кроме отцеубийц и матереубийц, которые и в отряд исправляющихся не могли переводиться). Каторжные, не способные ни к какой работе, размещались по сибирским тюрьмам и через известные сроки направлялись на поселение. Разделение каторги на категории по роду работ к к.XIX в. было упразднено; сохранилось лишь разделение по срокам - на семь степеней.
Осуждение к каторжным работам соединялось с лишением всех прав состояния и поселением по окончании срока работ, начинавшегося со дня вступления приговора в законную силу, а когда приговор не был обжалован - со дня его объявления (закон 1887 ). Работы отбывались на заводах Кабинета Его Императорского Величества , где центральным их местом была Зерентуйская каторжная тюрьма, на казённых солеваренных заводах - Иркутском, Усть-Кутском и др., на о.Сахалин, при постройке Сибирской железной дороги (по правилам от 24 ФВ 1891 и 7 МЙ 1894 ). На Сахалине работы заключались в прокладывании дорог, труде на каменноугольных копях, устройстве портов, сооружении домов, мостов и пр. В 1913 в России насчитывалось 32 520 каторжан. 21 МР 1921 в Москве по инициативе Дзержинского Ф.Э ., Рудзутака Я.Э. и др.было создано Общества бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев.
Великая Сибирская магистраль Воевода Действие социальное Деньги Галера Государство Грамота Губерния Доход Железные дороги Закон Земский Собор 1649 Извоз Император Кабинет Его императорского величества Кабинетские земли
Географическое положение которого мы рассмотрим далее, просуществовало с 1132 по 1471 годы. Его территория включала земли полян и древлян по реке Днепр и ее притокам - Припяти, Тетереву, Ирпени и Роси, а также часть левобережья.
Киевское княжество: географическое положение
Данная территория граничила с Полоцкой землёй в северо-западной части, а с северо-востока находилась Черниговская. Западными и юго-западными соседями являлись Польша и Галицкое княжество. Город, выстроенный на холмах, был идеально расположен в военном отношении. Говоря про особенности географического положения Киевского княжества, нужно упомянуть, что оно было хорошо защищено. Недалеко от него располагались города Вручий (или же Овруч), Белгород, а также Вышгород - все они имели хорошие укрепления и контролировали территорию, прилегающую к столице, что обеспечивало дополнительную защиту с западной и юго-западной стороны. С южной части его прикрывала система фортов, сооружённых по берегам Днепра, и рядом хорошо защищенные города на реке Рось.
Киевское княжество: характеристика
Под данным княжеством следует понимать государственное образование в Древней Руси, просуществовавшее с 12 по 15 век. Киев был политической и культурной столицей. Оно образовалось из отделённых территорий Древнерусского государства. Уже в середине 12 в. власть князей из Киева весомое значение имела лишь внутри границ самого княжества. Общерусское значение было утрачено городом, а соперничество за управление и власть длилось вплоть до вторжения монголов. Престол переходил по непонятному порядку, и претендовать на него могли многие. А также в немалой степени возможность получения власти зависела от влияния сильного боярства Киева и так называемых «черных клобуков».
Общественная и хозяйственная жизнь
Расположение вблизи Днепра сыграло большую роль в экономической жизни. Помимо сообщения с Чёрным морем, он выводил Киев на Балтику, в чём помогала и Березина. Десна и Сейм обеспечивали связь с Доном и Окой, а и Припять - с Неманским и Днестровским бассейнами. Здесь находился так называемый путь «из варяг в греки», который являлся торговым. Благодаря плодородным почвам и мягкому климату, интенсивно развивалось земледелие; были распространены скотоводство, охота, жители занимались рыболовством и пчеловодством. В этих краях рано разделились ремесла. «Древоделие» играло довольно значительную роль, а также гончарное и кожевенное занятия. Благодаря наличию залежей железа, было возможно развитие кузнечного ремесла. Много видов металлов (серебро, олово, медь, свинец, золото) доставлялись из стран-соседей. Таким образом, всё это повлило на раннее образование торгово-ремесленных отношений в Киеве и расположенных рядом с ним городах.
Политическая история
По мере утраты столицей общерусского значения, правители сильнейших княжеств начинают посылать в Киев своих ставленников - «подручников». Прецедент при котором в обход принятой очередности в наследовании на престол был приглашен Владимир Мономах, бояре впоследствии использовали для обоснования своего права выбора сильного и угодного им правителя. Киевское княжество, характеристика истории которого сопровождается междоусобицами, превратилось в поле боя, на котором города и сёла терпели значительные уроны, разорялись, а сами жители были захвачены в плен. Время стабильности Киев увидел в периоды Святослава Всеволодовича Чернигова, а также Романа Мстиславовича Волынского. Другие быстро сменявшие друг друга князья остались для истории более бесцветными. Сильно пострадало Киевское княжество, географическое положение которого позволяло ему до этого хорошо обороняться долгое время, во время монголо-татарского вторжения в 1240 году.
Раздробленность
Древнерусское государство изначально включало в себя племенные княжества. Однако ситуация изменилась. Со временем, когда местная знать стала вытесняться благодаря роду Рюриковичей, начинали образовываться княжества, которыми управляли представители из младшей линии. Заведённый порядок престолонаследия всегда вызывал розни. В 1054 году Ярослав Мудрый и его сыновья начали делить Киевское княжество. Раздробленность стала неминуемым последствием этих событий. Ситуация обострилась после Любеченского собора князей в 1091 году. Однако положение улучшилось благодаря политике Владимире Мономаха и его сына Мстислава Великого, которым удалось удержать целостность. Они смогли вновь поставить под контроль столицы Киевское княжество, географическое положение которого было довольно благоприятным для защиты от врагов, и по большей части только внутренние междоусобицы портили положение государства.
Со смертью Мстислава в 1132 году наступила политическая раздробленность. Однако, несмотря на это, Киев ещё на протяжении нескольких десятков лет удерживал статус не только формального центра, но и самого мощного княжества. Его влияние не пропало полностью, но значительно ослабло по сравнению с ситуацией в начале XII века.