Нужна ли России демократия? Вопрос не праздный, а затрагивающий напрямую будущее России.
Мы живём в мире, где демократия является "священной коровой" и от всех требуется определенное "политическое вегетарианство", оставляющее её вне всякой критики. Демократия хороша, потому что лучше неё ничего нет. Посыл такой же, как в советские времена был в отношении учения Маркса и Ленина. Оно считалось верным, потому что позиционировалось коммунистами как правильное.
Но реальное существование демократии порождало большие вопросы даже у таких идеологов "народовластия", каким был Жан-Жак Руссо.
О демократии он писал, что "если брать этот термин в точном его значении, то никогда не существовала подлинная демократия, и никогда таковой не будет… Нельзя себе представить, чтобы народ все свое время проводил в собраниях, занимаясь общественными делами" .
Невозможность чистой демократии была понятна даже самим "апостолам" народовластия. Сам Ж.-Ж. Руссо для появления демократии считал необходимым иметь несколько составляющих: во-первых, столь малое государство, чтобы "каждый гражданин… мог бы знать всех остальных"; во-вторых, "отсутствие скопления дел и возникновения трудноразрешимых споров"; и в третьих, "превеликое равенство в общественном и имущественном положении", чтобы сохранять одинаковое обладание властью.
Нетрудно увидеть, что такой социальной базы для появления настоящей демократии нет и никогда не было в развитых человеческих обществах.
Реальная, историческая демократия появилась в городах-полисах рабовладельческой Древней Греции, где на каждого гражданина, проводившего уйму времени в общественных собраниях, было минимум по два-три раба, занимавшихся его бытовыми вопросами.
Характерно, что и в Новое время демократия возродилась так же в рабовладельческой среде Соединенных штатов Америки.
Демократия в том виде, в каком она практикуется в современности с её партийными выборами и многочисленным бюрократическим аппаратом - очень тяжеловесная система, и абсолютно не похожа на изначальные представления её идеологов.
Демократическая практика показывает, что выявить народную волю почти никогда невозможно, так как обыватели в подавляющем большинстве ничего не смыслят в управлении государством. Здесь имеет значение только воля только тех богатых и хитрых, которые специализируются на вопросах управления государством.
Обычно самих демократов не устраивают ни волеизъявления граждан страны, ни сами представительные учреждения, и они не стесняются руководить, направлять и даже создавать волю своего "самодержавного" в теории народа-суверена. А в случаях опасения за свою власть, демократы готовы расстреливать из танков даже и свои парламенты. Вспомним девяносто третий год прошлого века.
Николай Данилевский утверждал, что форма правления выбирается историей. Русскому человеку нужна персонифицированная единоличная власть, которую можно по-человечески понимать и любить. Психология русского народа, сформированная русской историей, насквозь пропитана монархическими чувствами, и её уже невозможно переделать под демократию. Да демократия и не смогла бы способствовать выживанию русского народа и его государства в тяжелой и постоянно связанной с вооруженной борьбой русской истории.
История демократии больше похожа на борьбу богатых и хитрых за власть над народом, чем на историю народной власти.
По-настоящему народной, отеческой властью была власть Русских Государей. И монархическая "шапка Мономаха" была вовсе не так легка, как это казалось нашим либеральным носителям научных ермолок. Монархия имела своим основанием не властный произвол, а ревностное служение глубочайшей религиозной традиции, прошедшей тяжелейшую тысячелетнюю историю.
Самодержавие было олицетворением того здравого смысла, который сформировал народную русскую жизнь, выросшую из нравственных истоков Православия, и гарантированную политической мощью Русской Монархии.
Подумайте над этим.
Панамские бумаги вызвали грандиозный скандал во всем мире. Кроме России. В России сведения — с конкретными именами, схемами, названиями банков и фирм — вызвали не взрыв возмущения, а шквал заявлений о том, как это не интересно.Сотни людей написали — подумаешь, Путин ворует, эка невидаль. Он имеет на это полное право! Какие-то жалкие 2 миллиарда долларов. Всем известно, у него этих миллиардов не 2, а 60, 150, 300. Вот если бы нашли 300 миллиардов с его собственной подписью на каждом счету... Вот если бы обнаружилось, что он еврей... Вот если бы всплыло педофильское видео...
О видео говорили больше всего. Нашему народу плевать на коррупцию, но это, это... Если это, тогда да, народ выйдет на улицы с вилами, а Путину придется бежать, переодевшись в женское платье. Но не надо себя обманывать. Если мифическая запись найдется, это ровным счетом ничего не изменит.
Почему демократия не работает и никогда не будет работать.
В 1957 году американский экономист и политолог Энтони Даунс опубликовал статью «Экономическая теория политической активности при демократии» (An economic theory of political action in a democracy), ставшую с тех пор одной из самых обсуждаемых и цитируемых статей политической экономии. В том же году Даунс развернул статью в книгу «Экономическая теория демократии» (An Economic Theory of Democracy). В статье и книге объясняется, почему демократия не работает и никогда не будет работать как надо, а у руля государства все время оказывается черт знает кто.
Аргументация Даунса не имеет ничего общего с модным тезисом, что в политику идут исключительно мерзавцы, а до верха поднимаются и вовсе самые подлые из них, не стесняющиеся идти по трупам соперников. Избирателям ПРОСТО не выгодно разбираться в политике. Даунс называет это «рациональным невежеством»:
1. Продуманное решение требует огромного времени и сил
Чтобы изучить предвыборные программы многочисленных партий и кандидатов, необходимо потратить уйму времени. Мало того — чтобы хоть как-то понимать, к каким последствиям для тебя лично приведет выполнение этих программ, нужно быть специалистом в экономике, юриспруденции, образовании, экологии, международном праве и т.д. и т.п. Даже не просто специалистом, а настоящим экспертом — поскольку программы многих кандидатов очень похожи, нужно разбираться в том, к каким последствиям приведут содержащиеся в них мелкие различия. Иными словами, чтобы действительно правильно выбрать кандидата, лучше всего выражающего твои интересы, избирателю потребуются знания, соответствующие ученым степеням сразу в нескольких научных областях.
2. Ваши глубокие знания — скорее всего не повлияют на результат
Даже если какой-нибудь особо настырный избиратель решит посвятить все свободное время самообразованию, дабы сделать правильный выбор, это мало ему поможет. Потому что один его голос почти ничего не меняет. Вероятность того, что именно твой голос станет решающим на выборах, стремится к нулю. Можно потратить месяцы и годы на изучение политики и экономики, выбрать наилучшего кандидата, проголосовать — и убедиться, что все эти усилия были потрачены впустую и выиграл кто-то другой.
3. Это в любом случае чистая жертва обществу
Но пусть ваш голос действительно оказался решающим и благодаря ему ваш кандидат стал президентом или премьером. Даже и в этом случае вы лично почти ничего от этого не получите. Ситуация в стране и мире постоянно меняется, внося коррективы в правительственные программы, в бюджете появляются внезапные дыры, которые нужно латать, коалиционные партнеры требуют уступок, оппозиция ставит палки в колеса, так что обычно политикам не удается исполнить и десятой части предвыборных обещаний. К тому же, даже те, что удается исполнить, довольно мало меняют повседневную жизнь большинства. В лучшем случае вам на несколько процентов снизят налоги или на несколько десятков долларов поднимут пособие. А может быть и хуже — лучший кандидат сократит именно ваше предприятие — в результате действительно рациональной политики на улице окажетесь именно вы.
Чем больше вы отдаёте обществу — тем в худшем положении оказываетесь лично
Получается, что, вложив массу времени и усилий в то, чтобы сделать политический выбор, человек получает нулевую или даже отрицательную отдачу. Но время, которое он потратил вполне реально и невосполнимо — оно было отнято от его семьи, карьеры, заработка, успеха. Чем лучше вы, как гражданин, тем сильнее вы страдаете, как человек.
Поэтому время и усилия люди предпочитают тратить не на выбор политиков, а на то, что реально изменит их жизнь: образование, выбор работы, нового дома или машины. И правильно делают — то, где ты будешь учиться и кем работать, влияет на твою жизнь гораздо больше, чем то, кто станет следующим президентом. Рациональный человек не копается в предвыборных программах, предпочитая голосовать по наитию, "сердцем", а львиную долю времени посвящать важным и близким ему проблемам, — и поэтому к власти раз за разом приходят не самые лучшие кандидаты, а просто мерзавцы, которые умеют красиво лгать.
В общем, как нам постоянно говорят по телевизору, на Западе всё плохо. Как мы видим, для этого есть весьма солидные фундаментальные причины.
Но в авторитарных режимах дело обстоит ещё хуже — там правда опасна.
К сожалению, в авторитарных и имитационных режимах вроде российского дела обстоят еще хуже. Если для жителя Запада объективная информация о состоянии дел в стране имеет минимальную или нулевую ценность, для россиян ценность этой информации даже не нулевая, а резко отрицательная. Её лучшее вообще не иметь
.
Если будешь знать — то получишь более сильный удар
Все уже, наверное, знают, что такое "Выученная беспомощность". Россияне справедливо считают, что ни выборы, ни демонстрации не могут ничего изменить и все решения о судьбе страны принимаются другими людьми, а поэтому лучше даже не пытаться что-то менять и перестать интересоваться политикой. Почему так? Обьяснить это очень просто.
Когда твой голос не несет вообще никакого веса и очередной Чуров нарисует любую нужную цифру, любая информация о том, что в государстве что-то не так, становится не просто бесполезной, но вредной. Единственное, на что она может повлиять и несомненно повлияет — твоё настроение. Государство отдало твои пенсионные накопления Сечину — и что ты с этим сделаешь? Только впадешь в депрессию. Лучше ничего об этом не знать. А если узнать случайно пришлось — лучше притвориться, что все в порядке и Сечину твои деньги нужнее.
Поэтому большинству плевать на расследования Навального. Поэтому многие верят или делают вид, что верят, что продуктовые санкции ввели американцы. Поэтому искандеры заходятся истерическим смехом.
Рубежи защиты от правды
Объективная информация вредна. Объективной информации нужно избегать всеми способами, отгородиться от нее несколькими рубежами защиты.
Первый — киселевское телевидение, по которому рассказывают, что в стране земной рай, а вокруг неё адская тьма. "Раз уж мы бессильны что-нибудь изменить, давайте хотя бы послушаем, как у нас все хорошо, а у других все ужасно".
Если неприятным сведениям удалось прорваться через первый рубеж, на их пути вырастает Второй — недоверие. «Вы все врете!», «Это фотошоп!», «Где доказательства?», «Снято на конспиративной квартире Госдепа».
Следующий, Третий , рубеж — притвориться, что в неприятных сведениях нет ничего особенного: «Все так делают», «А вы думаете в Америке иначе?», «Да в Европе все гораздо хуже!» и тому подобное.
Наконец, если и этот рубеж пройден, остаётся Четвёртый , последний — насмешки и цинизм. Все эти «Ха, всего 2 миллиарда! Тоже мне новости» которые мы только что видели. Чем важнее и страшнее информация, тем этих насмешек больше — потому что плохую информацию надо обязательно заглушить, чтобы она не попала в сознание, обостряя ощущения бессилия, боли и презрения к себе.
Педифильское видео ничем не поможет
Поэтому не обольщайтесь — даже если педофильское видео существует и его найдут, реакцию россиян можно написать уже сейчас: «Тут же ничего не видно», «Да он вообще не похож на Путина», «американцы актера наняли», «А чего плохого в педофилии? Древние греки все были педофилами, римские императоры тоже. Читайте классиков.».
Любой компромат на правителей в России переварят и отрыгнут. Никакие разоблачения не приведет к бунтам и революциям — для них нужны координация и доверие, которые у россиян отсутствуют. Над любыми разоблачениями — что финансовыми, что сексуальными — они будут смеяться, если вообще их заметят.
Единственное, что может заставить россиян взбунтоваться — откровенная слабость правителя. При фактическом отсутствии протестов эта слабость может проявиться единственным образом — через проигранную или почти проигранную войну, как это уже было в 1905 и 1917. Если авторитарный режим падет, он падет от ударов снаружи. А народу предоставят позорное право добить умирающего. Вот тогда-то уж элитам припомнят всё — и реальную коррупцию и фиктивную педофилию.
А пока, в ответ на любые скандалы будет раздаваться массовый, громкий, довольно истерический смех.
Демократия западного типа в чистом виде возможна только на Западе, либо в незападных странах, на которые Запад оказал критически важное влияние: Япония, Южная Корея, etc. В принципе, со многими но, такая демократия возможна в Латинской Америке, где местами успешно развивается. В более слабом виде такая демократия может развиваться в некоторых бывших европейских колониях (Индия, Индонезия) или странах испытавших европейское влияние (Таиланд).
Европейская демократия это не только английская magna carta, которая касалась исключительно пряв дворянства, но и, например, магдебургское городское право или королевские суды во Франции, в которые мог теоретически обратиться крестьянин (!) и выиграть суд у своего помещика. То есть основы того, что мы называем западной демократией складывались веками, а то и тысячелетиями в достаточно уникальной культурно-исторической среде, которая практически нигде в мире больше воспроизведена не была.
Собственно в нынешнем виде западная демократия и вообще "вот это вот всё" в Европе сформировались в Новое время и изменения эти (то что он называл. "отдифференцией социальных систем") великий немецкий социолог Никлас Луман называл "невозможными" - настольно они были уникальными по сравнению с другими реионами мира.
Россия страна незападная, с вестернизированной элитой, которая на протяжении истории неоднократно пыталась модернизировать подведомственную территорию по внешним западным образцам, не меняя в принципе основ социально-политического устройства. Первой такой попыткой можно назвать Ливонскую войну Ивана Грозного, который пытался переориентировать торговую политику с южного на северо-западное направление, но потерпел неудачу, отчасти потому, что так и не смог сломать до конца сопротивление боярства и консолидировать силы государства (хотя и активно пытался, например с помощью опричнины). Петр I действовал в том же направлении, но уже более успешно, как самодержавный государь, активно модернизируя государственную экономику и "строя" боярство по своему разумению, но никак не меняя основ хозяственной и социальной жизни основной массы населения.
Позже прявящий класс, продолжил верхушечную модернизацию, твердо усвоив в определенный момент западную картину промышленного модерна. кторая проникла в его сознание в качестве жесткой, безусловной матрицы, образца мировосприятия. То есть в определенный момент времени была выбрана, или даже, можно сказать, вырвана из контекста некая картинка, которая потом стала образцом для подражания. Но проблема в том, что Запад постоянно меняется и сейчас он и внешне и внутренне совершенно не похож на Запад времен промышленной революции. Но это как раз особенность Запада - постоянно меняться, это как раз то, что отличает его от незападных статичных обществ. А Россия - как раз такое статичное незападное общество, которое периодически на Западе берет примеры для подражания (благо Запад близко). Представьте себе, что вы купили в середине 90-х лицензию на Windows 95 и с тех пор используете только его и, более того, все остальные программы вы соотносите только с ним. Вот это вот и есть то, как Россия усвоила классический европейский модерн 19 века. Но усвоила очень хорошо, в первую очередь на уровне гуманитарного сознания и культуры, которая настолько скурпулезно и качественно копировалась, что даже стала походить на оригинал (Bolshoi ballet).
В потом в России случилась революция, прявящая верхушка была сметена новой властью, которая, в то же время имена к ней некоторое отношение - идеологами революции были интеллигенты и разночинцы, которые как раз вот этот проект европейского модерна усвоили очень хорошо. Но тут получилась забавная штука: находясь в изоляции от остального мира, в первую очередь культурной и гуманитарно-научной, большевики-интеллигенты хранили как зеницу ока тут самую "великую русскую культуру", то есть тот образ модерна времен европейской промышленной революции, который (конечно в переработанном с учетом православного сознания виде) запечатлелся в их памяти навсегда.
Этот образ модерна 19 века в самом реакционном его виде - в виде империализма и грубого капитализма со строительством канонерок, пушек и железных дорог про которые писали стихи Пушкин и Фет:) - продолжает оставаться базовым для русского культурного сознания. При этом он смешан с вульгарно усвоенным социалистическим коллективизмом и с социалистической же апатией и изолированностью друг от друга простых "винтиков", от которых "ничего не зависит" и за которыми "всегда могут придти", поэтому лучше сидеть тихо, чтобы "кабы чего не вышло".
С такими базовыми установками массового сознания ни о какой демократии говорить нельзя - даже если случайно к власти придут Навальный с Шендеровичем ничего особенно не изменится. Как говоил Жванецкий: "...а нянька будет жить вечно!"
Владислав Иноземцев
Исторические испытания, выпадавшие на долю нашей страны и ее народа, всегда требовали сплочения и пренебрежения индивидуальными ценностями
В политической теории существует множество определений демократии, и каждое из них указывает на ряд ее характерных черт. Не стремясь к оригинальности, возьмем определение Л. Даймонда из его широко известной лекции «What is Democracy?»; первым и важнейшим признаком демократии в ней указывается способность народа «выбирать и сменять правительство путем свободных и справедливых выборов». Сегодня, как полагает большинство политологов, причем не обязательно прокремлевских, в России существует несовершенная, но демократия; ее называют «нелиберальной», «суверенной», «управляемой» или какой-то еще, но сам факт ее наличия отрицают немногие. И даже те, кто готов сказать, что мы живем при новом авторитаризме, не вспоминают со слезинкой у глаз о той вожделенной «демократии, которую мы потеряли» в конце 1980-х или даже в 1990-е годы.
Я боюсь показаться циником и пессимистом, но убежден: коллеги ошибаются. Удалось ли хотя бы раз избирателям в демократической России XXI века сместить с поста лидера Владимира Путина? Или, быть может, такая возможность представилась им в 1996 году в отношении демократичнейшего Бориса Ельцина? Или на каких-то выборах был обделен доверием отец перестройки Михаил Горбачев? Случалось ли в свободных дебатах на съездах КПСС сменить Генерального секретаря? Кто-то выбирал Временное правительство? Или, может быть, Учредительному собранию удалось поменять власть в стране? Дальше можно не продолжать.
Какой следует из этого вывод? Если быть предельно честным, только один: в России на протяжении последней тысячи лет демократии не существовало и сегодня не существует. Были периоды, когда мнение населения что-то значило, но и только. Более того, для смены власти даже по воле значительных масс народа, как то было в феврале 1917 года или в 1991-м, требовалось… уничтожить самое государство, так как иного способа избавиться от его руководителя просто не существовало (и, наверное, не существует и по сей день, потому и незаконная агитация приравнивается у нас к посягательству на государственный строй).
Почему же Россия не была, не является и, вероятно, не будет или, в лучшем случае, не скоро станет демократией? На мой взгляд, на то есть минимум пять немаловажных причин.
1. История
Первая во многом связана со спецификой российской истории. В России исторически велика - и, я бы сказал, завышена - роль личности. На протяжении столетий страна ассоциировалась с государством, а государство - с фигурой правителя. За очень редкими исключениями власть суверена не оспаривалась, и практически никогда она не оспаривалась в условиях апелляции к относительно широким политическим силам. Да, перевороты и убийства царей и императоров случались, но даже в таких случаях (как, например, в 1741 году) новые фигуры оказывались носителями чисто личностных качеств. Власть в стране долгое время оставалась не политической, а символической; коллективные объединения не играли в ней никакой роли. Здесь не было ни конкурирующих десятилетиями группировок, ни давления на правителя со стороны дворянства, ни противостояния светской и духовной власти. Следствием стала невероятная персонализация власти, аналоги которой встречались разве что в истории восточных деспотий. Даже когда идеологии стали «материальной силой», в России изменилось немногое. Может ли та же Коммунистическая партия быть названа партией, если она проводила от своего имени столь разную политику, как при Сталине и Горбачеве? Какие бы внешне цивилизованные формы ни принимала российская политика, она во все времена строилась вокруг личностей.
Чем ближе мы продвигаемся к современности, тем более заметным становится данный факт, тем больше он контрастирует с доминирующими трендами эпохи. Демократия - это предельно рациональная форма власти, при этом основанная на возможности альтернативы. Когда на первых «демократических» выборах основным лозунгом становится «Голосуй сердцем!» (понятное же дело, что ума тут не требуется), а главным рефреном - «альтернативы у нас нет», только идиот может предположить у этой страны нормальное будущее. Почему Польша стала демократической страной? Потому что здесь закон был выше «интересов» - и в 1995 году бывший редактор местной «Комсомольской правды» получил больше голосов, чем Лех Валенса, и стал президентом. Почему Россия осталась азиатской диктатурой? Потому что в 1996 году «высшее благо» не позволило осуществиться демократической смене власти. В любой демократической стране фундаментальными являются политические убеждения и идеология, отсюда и развитие партийной системы, необходимое для любой демократии. Нынешний российский президент состоял в трех политических партиях (всякий раз правящих) - и даже возглавил четвертую, не будучи ее членом: может ли что-то более явно доказывать, что идеологии, убеждения и программы не значат ровным счетом ничего в культуре, где объектом почитания и уважения являются лишь чиновничий пост, властные полномочия и - в относительно подчиненной, второстепенной мере - личная харизма?
В современных условиях подобная ситуация катастрофически влияет на развитие страны. В России сегодня нет демократии; в ней есть только безграничный популизм. Власть улавливает настроения масс, в то же самое время и формируя их; она готова в той или иной степени модифицировать проводимую ею политику и даже пересматривать отдельные решения, но она ни в коей мере не предполагает за населением суверенного права прекращать ее полномочия. Популистская система строится не на выборе программ, а на предпочтении личностей, именно поэтому Путин равно популярен как в начале своего первого срока, когда он был проевропейцем и сторонником рыночной экономики, так и сейчас, когда он противостоит Западу, стремится к союзу с Китаем и уничтожает остатки российского предпринимательства. Таким образом, персонализация российской политики и почти полное пренебрежение к идеологиям, программам и методам развития страны - это первая причина, по которой демократия в России не приживается.
2. Культ личности
Вторая причина еще более важна, на мой взгляд. Демократия - это система, где общество поделено на подвижные группы, называемые меньшинством и большинством. Я сейчас даже не буду говорить о том, что права меньшинства должны быть защищены от посягательств большинства - это кажется аксиомой (хотя и не в России). Важнее иное. Меньшинство и большинство для утверждения демократии должны быть подвижны, и принадлежность к ним - определяться убеждениями или политическими позициями. Как сами эти позиции, так и отношение к ним граждан могут меняться, и этот процесс задает демократическую смену власти. Возможность такой смены заставляет каждую из групп с уважением относиться к другой. В Великобритании, как известно, существуют Правительство ее Величества и Оппозиция ее Величества. Происходит это, повторю еще раз, именно потому, что политика в демократической стране в значительной мере деперсонифицирована.
В России с ее постоянным культом личности (в широком смысле слова) и драматизацией противоречий столетиями формировалось восприятие несогласия как преступления. В стране во все времена была масса тех, кто готов был выступить против того или иного режима и убежденно с ним бороться, но любое посягательство на режим воспринималось как посягательство и на страну. В принципе такое отношение понятно и объяснимо: если ты критикуешь партию, ты вполне можешь быть оппозиционером, но если человека - то только его противником или, точнее, врагом. Если же этот человек отождествляет себя с государством, его оппонент становится врагом народа, как это и происходило и в долгие века русской истории, и совсем недавно, в период сталинской диктатуры. Оппозиция превращается - и это прекрасно видно в истории 1920-х годов - сначала в «уклон», а потом в «отщепенцев». Даже в намного более спокойные времена само ее право на существование не является очевидным.
Нынешнее отношение к несогласным в России сформировалось во время прежней «оттепели», в 1960-х годах, когда возникло и соответствующее понятие: диссиденты. Диссиденты воспринимаются обществом как те, кто не принимает режим, то есть как люди, не столько предлагающие лучший курс, сколько просто пренебрегающие мнением большинства. Согласитесь, это очень специфическая коннотация: от таких людей не ждут позитивной программы или «конструктивной критики». С ними можно смиряться, но не следует принимать их в расчет. Они могут поспособствовать политическому кризису и даже свалить власть, как в СССР, но они не могут ею стать, как это сразу же стало понятно в России. Собственно, и сейчас в России нет оппозиции - есть лишь диссиденты, по мнению власти, мешающие своей стране «подниматься с колен». Их логично подозревать в связях с внешними силами (в чем всегда обвиняли врагов), а их единственный путь - воссоединиться со своими «хозяевами» за пределами российских границ (что практиковалось еще при советской власти, а сегодня происходит в куда более массовом масштабе). Так формируется непреодолимое отношение россиян к потенциальной оппозиции как к группе недовольных, вероятнее всего, направляемых из-за рубежа и потому не достойных диалога. И можно только удивляться тому, как стремительно восстановилась в обществе эта культура нигилистического отторжения инакомыслия, как только в Россию вернулась в ее явной форме персоналистская власть.
Отношение к оппозиции как к горстке предателей и глубоко укорененное отрицание за ней позитивного значения может быть названо второй причиной того, почему до становления в стране демократии пройдут еще долгие десятилетия.
3. Ресурсная экономика
Третья причина имеет иную природу, но также крайне значима. Россия на протяжении всей своей истории (исключением был краткий период 1950–1970-х годов) была и остается ресурсной экономикой. Ресурс, от которого зависят казна и страна, может меняться: это могла быть пушнина или золото, сейчас нефть и газ, долгие десятилетия - хлеб, но остается фактом, что для содержания центральной власти нужно либо осваивать новые территории и запасы (как в случае с энергоносителями), либо принуждать часть населения к изнурительному труду (как в ситуации с сельским хозяйством). И в том, и в ином случае государство играет в основном перераспределительную роль, концентрируя внимание на том, как извлечь богатства и кому направить ту или иную их часть в приоритетном порядке. Вплоть до наших дней главная часть доходов бюджета формируется за счет поступлений от сырьевой ренты, причем второй по степени значимости статьей остаются доходы от таможенных сборов и пошлин (они сейчас приносят такую же долю бюджетных доходов, какую обеспечивали в США в первые годы после Гражданской войны 1861–1865 годов). Предпринимательство в России традиционно рассматривается не как средство повышения благосостояния общества, а как спекуляция или деятельность, мотивированная исключительно целями наживы. В сознании населения задачи перераспределения богатств явно доминируют над задачами их умножения.
Это обстоятельство является мощным блокиратором демократии. Во многом демократия возникла как система контроля над государством со стороны граждан, обеспечивающих развитие общества и вносящих весомый вклад в его благосостояние. Активное гражданство крайне маловероятно без экономического участия в жизни общества. В России же имеет место ситуация, при которой около 1% населения обеспечивают до 70% экспорта и 55% бюджетных поступлений, которые приносит нефтегазовый сектор. Федеральное правительство демонстративно брезгует подоходным налогом, позволяя распоряжаться им региональным властям (хотя в США он составляет большую часть бюджетных поступлений). С экономической точки зрения в таких условиях требование демократии выступает требованием установить власть «нахлебников» над «кормильцами», сделать так, чтобы люди, которые и так всё получают от государства, еще и определяли его политику. В связи с этим на память приходит система имущественного ценза, существовавшая в ранних европейских демократиях, и оказывается, что само требование демократического участия в управлении всей страной в России выглядит безрассудно иррациональным. «Быдло» может претендовать на участие в выборах местных советов, мэров и даже - иногда - губернаторов, то есть, по сути, тех, кого оно финансирует своими налогами, но почему оно должно иметь право менять президента и правительство?
Страна, в которой население в своем подавляющем большинстве не создает богатство, а потребляет его, не может быть демократической - не случайно переход от «экономики участия» к требованиям «хлеба и зрелищ» совпал по времени с переходом от республики к империи в Древнем Риме. Особенность России состоит в данном случае еще и в том, что зависимость от природной ренты не сокращается, а растет: доля сырья в экспорте увеличилась с 38% в позднесоветский период до почти 73% сейчас, и предпосылок к изменению тренда не наблюдается. Это значит, на мой взгляд, что демократизация выглядит не только нереалистичной, но отчасти и несправедливой. Проблему не решить ни развитием образования, ни воспитанием предпринимательских навыков, ни продвижением гражданских ценностей: те, кто их обретает, стремительно покидают страну, лишь повышая среди оставшихся долю людей, ожидающих подаяния от государства. У просящих же милостыню нет и не может существовать повода требовать для себя прав определять голосованием поведение тех, кто ее раздает, - таково в предельно ясной форме третье препятствие на пути развития демократии в России.
4. Имперский менталитет
Четвертая причина определяется специфическим характером отношения россиян к состоятельности власти. Сформировавшись как страна с оборонительным сознанием и как «фронтирная» цивилизация, Россия впитала в себя осознание первичности общности и вторичности личности. Как поется в одной известной песне: «Жила бы страна родная - и нету иных забот!» - этот посыл крайне силен в мировосприятии населения. Отсюда возникает уничижительное отношение к самим себе и готовность если и не идти на жертвы в порядке личной инициативы, то оправдывать подобные жертвы, понесенные другими, если, конечно, они способствуют реальному или воображаемому «величию» государства. Самым очевидным проявлением этого величия выступает территория, которая не прирастает всем известными темпами к пацифистски настроенным странам. Если учитывать как масштаб контролируемых земель, так и продолжительности контроля над ними, Россию стоит признать самой большой империей в истории человечества. Собственно говоря, эту линию можно и не продолжать, так как она выглядит достаточно ясной.
Агрессивная демократия - явление достаточно редкое, особенно в период доминирования всеобщего избирательного права. Как правило, по мере развития демократических норм государства становятся менее склонны к войне и насилию (исключением являются операции, обусловленные идеологическими или гуманитарными соображениями, а также оборонительные войны). Здесь и возникает очередная российская ловушка. История показывает, что в колониальной по своей сути стране усиление давления на власть «снизу» в значительной мере является дисбалансирующим элементом. В ХХ веке распад России дважды запускался после самых либеральных и демократических реформ в ее истории - после 1917 и 1985 годов. Поэтому, если стоит задача «сохранить страну» (а этот лозунг был и остается самым популярным), то демократия выглядит более чем естественной ценой, которая может быть заплачена за подобное достижение. Более того, потеря территории является абсолютным критерием несостоятельности правителя, тогда как расширение ее, или «сферы влияния», искупает все его ошибки. Правление Петра I или Екатерины II воспринимаются в качестве великих эпох отечественной истории не из-за превращения России в европеизированную страну или дарования вольности дворянству, а прежде всего из-за военных успехов и территориальных приращений. Соответственно свобода и открытость, принесенные Горбачевым, были забыты на фоне потери значительной части территории бывшей сверхдержавы. И наоборот, успехи Путина в бессмысленном удержании ненужной России Чечни в 2000 году и присоединении еще менее ценного Крыма в 2014-м превратили его в наиболее почитаемого лидера страны. Естественно, апология насилия и агрессии не может сочетаться с демократией, ведь понятие свободы предполагает бóльшую подвижность и бóльшие возможности. Если население того же Крыма для того и голосовало за вступление в Россию, чтобы быть лишено права выразить в будущем иное мнение, понятно, почему так происходит: демократия выглядит недопустимо рискованной в системе, где главной ценностью выступает расширение государственных границ. Иначе говоря, главным препятствием для развития демократии в России выступает специфически российское понимание государства и государственных интересов.
5. Коррупция
Пятая причина - одна из самых оригинальных. Россия - это страна, в которой коррупция и злоупотребление властью являются характерной чертой государственных институтов. Отчасти это обусловлено историей, когда должности чиновников служили способом их «кормления», а отчасти - и современным положением дел, когда произошло невиданное прежде слияние государственной службы и предпринимательской деятельности. Однако факт остается фактом: для поддержания желательного для власти уровня коррупции необходима деструктурированность общества и девальвация практически любых форм коллективного действия.
Именно это идеально достигнуто в современной России. Страна представляет собой сообщество лично свободных людей, которые обладают правами приобретать и отчуждать собственность, вести бизнес, уезжать из страны и в нее возвращаться, получать информацию и так далее. В частной жизни ограничения давно свелись к нулю. Более того, большинство законов и правил легко обходятся, хотя и не могут быть юридически пересмотрены. Последнее как раз особенно важно для сохранения системы, черпающей свою силу в постоянном создании исключительных ситуаций. Между тем для этого необходим важный фактор: государству должен противостоять отдельный человек, а не общество. Коррупция, в отличие от лоббирования, - процесс индивидуальный, чуть ли не интимный. Коррумпированная власть тем прочнее, чем больше приходит к ней индивидуальных просителей и чем меньше оказывается тех, кто готов оказывать на нее коллективное давление.
Поэтому Россия в ее нынешнем виде является предельно индивидуализированным обществом: в ней намного проще индивидуально договориться об исключении, чем коллективно изменить норму. Думаю, излишне говорить, что демократия - это и есть процесс формализованного изменения норм с участием широких масс общественности: таким образом, оказывается, что вся система организации российской власти напрямую ориентирована на предотвращение создания условий для формирования демократических институтов. Стоит также заметить, что данная ситуация не является навязанной обществу: будучи рациональными людьми, россияне в своей значительной части понимают, что существующая организация вовсе не обязательно усложняет жизнь, но нередко даже упрощает ее, ведь та же взятка зачастую решает проблемы, которые нельзя преодолеть никаким иным способом. Демократизировать общество - значит не просто избавиться от вороватых чиновников, но и поставить себя в условия соблюдения правил, которые подавляющее большинство россиян, увы, соблюдать не намерены.
Последнее означает, что рост степени личной свободы в авторитарном обществе самым неожиданным образом приводит к формированию «антидемократического консенсуса», который выступает пятым препятствием на пути демократических преобразований.
Какой вывод вытекает из всего вышесказанного? На мой взгляд, это вывод о фундаментальной невостребованности демократии российским обществом. Стремление к свободе и автономности; ощущение превосходства индивидуальных целей над государственными задачами; отношение к правительству как к институту обеспечения общественных благ, а не сакральному символу; готовность к коллективным действиям, а не индивидуальному решению системных противоречий - все эти предпосылки демократического общества во многом отсутствуют в российском сознании. Любые исторические испытания, которые выпадали на долю нашей страны и ее народа, требовали его сплочения и пренебрежения индивидуальными ценностями, а не наоборот. И поэтому шансов на то, что свободное и демократическое общество вдруг окажется идеалом для значительной части россиян, я не вижу.
Единственный, на мой взгляд, выход может состоять во внешнем влиянии. Недемократическая российская система государственности неэффективна - и на том или ином историческом горизонте она потребует от населения таких жертв, с которыми оно не готово будет смириться. Внешнеполитическая и внешнеэкономическая ориентация страны также потребуют в будущем важных решений относительно выбора между Западом и Востоком, между демократическим и авторитарным путем развития. В итоге у страны рано или поздно не останется приемлемой альтернативы бóльшему сближению с Европой, исторической частью которой Россия была многие столетия (и к которой постоянно тянулась экономически, культурно и социально). Европейское же государственное устройство неизбежно потребует кардинальных перемен в организации политической жизни страны и, говоря прямо и четко, установления демократического режима.
Демократия во многом представляет собой процесс десуверенизации правителя, передачи им части своих полномочий народу и согласия с внешней, то есть не «сакральной», легитимизацией. Учитывая, что в России исторически сложилась и ныне существует система, основанная на принципе «государство - это я», десуверенизация правителя может быть реализована только через десуверенизацию самого государства. И если не говорить об оккупации (в российском случае невозможной), то остается лишь один простой и понятный путь: присоединение страны к наднациональному объединению с единым центром власти и нормотворчества. Как бы горько ни звучал этот тезис, но я не вижу оснований полагать, что Россия может стать демократией раньше, чем основные законодательные, судебные и исполнительные решения перестанут приниматься в Москве. «Реальный суверенитет» и реальная демократия в России несовместимы - пока все говорит о том, что при выборе между первым и второй демократические правила не окажутся предпочтительными. Собственно говоря, именно это обстоятельство и отвечает самым четким образом на вопрос, вынесенный в название статьи.
Беседовал вчера со своим товарищем, который исповедует весьма либеральные взгляды. Зашла между делом речь о выборах. И мой товарищ сообщил мне, что выборы в России нечестны, так как на них неизбежно победит либо Владимир Путин, либо тот, за кого наш президент попросит проголосовать.
На мой вопрос, где же тут логика, мне было объяснено, что проблема заключается вовсе не в каких-то подтасовках на выборах - проблема заключается в том, что наше дремучее большинство не может сделать правильный выбор и, следовательно, формально честная демократическая процедура превращается в сущее издевательство.
Эта странная на первый взгляд логика хорошо объясняет парадокс, на который обратил внимание Павел Шипилин , парадокс европейской «демократии».
Напомню, на недавнем референдуме нидерландцы дружно, с двукратным перевесом, проголосовали против ассоциации с Украиной:
И что же, как на результаты референдума отреагировал премьер Нидерландов? Премьер возмутился, по его мнению, результаты референдума «провальны», и его вообще не стоило проводить:
Излишне добавлять, что парламент Нидерландов результаты референдума проигнорировал, предложение по отмене ратификации соглашения с Украиной было отклонено.
Так вот, Павел Шипилин указывает, что это демонстративное презрение европолитиков к воле народа не вызвало ровно никакого возмущения - ни среди депутатов, ни даже среди журналистов:
Невольно возникает вопрос - как же так получается, что в тиранической России референдумы проводятся регулярно, и власть поступает в соответствии с результатами референдумов, ну а в демократических странах Запада референдумы если и проводятся, то только потешные, которые ни на что особо не влияют?
Как так получается, что в тиранической России граждане дружно голосуют за президента, и даже оппозиционеры не сомневаются, что президент действительно уверенно набирает большинство, а в демократических странах Запада выборы где-то проходят весьма грязно, с серьёзными нарушениями, а где-то власть и вовсе передаётся по наследству?
На самом деле, тут нет никакого парадокса. Всё просто. Сторонники прозападной точки зрения на политику твёрдо убеждены, что формальности не имеют никакого значения, главное, чтобы соблюдались базовые принципы демократии. Базовые же принципы демократии заключаются в том, что вся власть должна быть сосредоточена в руках демократов: независимо от того, кто там как за кого изволил проголосовать.
Как говорится, неважно, какого цвета кошка, лишь бы она была нашей, демократической кошкой.
Хорошо, скажете вы, но ведь наша прозападная оппозиция горячо протестует против любых нарушений на выборах. Если воля народа для прозападной оппозиции не имеет значения (так как народ тёмен и не понимает своей пользы), почему же тогда прозападная оппозиция придирается к мелочам?
Повторяю - потому эти «мелочи» отдаляют демократов от вожделенной власти ещё сильнее. Собственно, с XIX века тут ровно ничего не изменилось:
А знаете, что самое любопытное? Вот есть у нас сейчас два ярчайших примера реализации демократии.
В России жителей Крыма спросили, готовы ли они потерпеть временные неудобства с электричеством, чтобы не заключать с Украиной унизительного договора. Жители Крыма ответили, что готовы, и договор не был заключён.
В Нидерландах граждан спросили, поддерживают ли они соглашение об ассоциации с Украиной. Граждане ответили, что не поддерживают, и премьер Нидерландов не только не поступил в соответствии с результатами референдума, но и прочёл гневную отповедь слишком много возомнившему о себе народу:
«Я полностью против плебисцитов и абсолютно, совершенно против плебисцитов о международных соглашениях, потому что в этом нет смысла, как показал референдум в Нидерландах».
Так вот. Самое любопытное тут то, что этот пример ровно никак не поколеблет убеждённость прозападной оппозиции в том, что в России демократии нет, а в Нидерландах - есть. Почему? Я уже объяснял выше. Потому что в Нидерландах у власти демократы, а в России - «авторитарный тиран».